Карательная психиатрия может стать средством борьбы с оппозицией
Обнаженная, накрытая грубой простыней, привязанная к металлической кровати, Лариса Арап со сдержанным вызовом смотрела на врачей, которые готовились объявить ее сумасшедшей. Тщетно. Люди в белых халатах были ее злейшими врагами. Взбешенные обвинениями Ларисы Арап, они знали, что человек, который выступает с открытой критикой в адрес Кремля, не может рассчитывать на помощь со стороны государства.
Игла вошла в ее руку. Пара недель такого «лечения» - и Арап легко сошла бы за сумасшедшую, которой ее нарекли врачи: склонившаяся на сторону голова, дряблое лицо и высунутый язык. «Когда мы с ней встретились, ее тело было покрыто синяками, - рассказала дочь Ларисы Арап Таисия. - Она не могла стоять, с трудом говорила и периодически теряла сознание».
Не то чтобы Арап можно было назвать непримиримым критиком президента Владимира Путина, но в Мурманске, мрачном городе за Полярным кругом, где ее схватили, она начала привлекать к себе внимание. Будучи членом Объединенного гражданского фронта (ОГФ) - оппозиционного движения, которое возглавляет бывший чемпион мира по шахматам Гарри Каспаров, - на июньском митинге она открыто осудила политику Владимира Путина в отношении оппозиционеров.
За подобные неортодоксальные взгляды в сегодняшней России можно легко прослыть большим оригиналом. Но удерживающие Ларису Арап психиатры настаивают на том, что у нее психическое расстройство, и отмечают, что еще в 2004 году она обращалась за консультацией, жалуясь на подавленное состояние и бессонницу.
Поскольку Арап запрещено видеться с кем-либо, кроме ближайших родственников (которым также угрожали принудительным лечением после того, как они заявили о своем праве ее посещать), не представляется возможным оценить ее психическое состояние. По российским законам пациент может быть помещен в психиатрическую лечебницу для прохождения принудительного лечения только в том случае, если он представляет угрозу для общества или для себя самого. Но, по словам коллег Ларисы Арап, к ней не относится ни то, ни другое.
Не так давно она написала статью, которая привела в бешенство весь врачебный истеблишмент Мурманска. В ней Лариса Арап, приводя примеры систематических злоупотреблений в клинике, где она теперь содержится, утверждала, что детей подвергают электрошоку. Она также описала несколько случаев, когда здоровых людей против их воли помещали в лечебницу стараниями их могущественных противников: женщину-предпринимателя, конкуренты которой хотели завладеть ее бизнесом; свидетеля по делу об убийстве; мать изнасилованной в школе девочки (директор школы, имеющий связи с влиятельными людьми, пытался таким образом избежать огласки).
«Есть два объяснения того, что произошло с Ларисой, - заявила руководитель мурманского отделения ОГФ Елена Васильева. - Во-первых, врачей заботит сохранение собственной репутации, а во-вторых, они хотят скомпрометировать ОГФ. Они используют Ларису как орудие политической борьбы с оппозицией».
Обличения Арап не стали откровением для тех, кто внимательно следит за тем, что происходит в российской психиатрии в последние годы. В 2001 году без особого шума были внесены изменения в законодательство, которые лишили проходящих принудительное лечение пациентов права требовать независимой экспертизы.
The Daily Telegraph известны десятки фактов, подтверждающих быстрое возвращение российской психиатрии в то состояние, в каком она была в советские времена. Прошлой осенью Андрея Федоровича продержали в клинике 43 дня после того, как соседи, пытавшиеся завладеть его квартирой, воспользовались своими связями в московской милиции, чтобы объявить его сумасшедшим. Похожая история произошла с Алексеем Шуралевым.
Такие случаи отнюдь не редкость, и все чаще они происходят с теми, кто пытается выступать против властей в регионах. В 2005 году в психиатрическую лечебницу Чебоксар был помещен Альберт Имендаев, объявивший войну коррупции в судебной, милицейской и местной системах власти. Это произошло за день до его регистрации в качестве кандидата на региональных выборах. Годом ранее туда же на принудительное лечение был отправлен Игорь Моляков, после того как психиатры установили (а судья с этим согласился): серия его писем о коррупции отражала настолько мрачное мироощущение, что на его почве развилось психическое заболевание.
«В очередной раз психиатры находят в упорстве признаки психоза, - подчеркивает исполнительный директор Независимой психиатрической ассоциации Любовь Виноградова. - К тому, кто выступает в суде против государственной власти или пишет жалобы, относятся как к социально опасному элементу, которого нужно изолировать». В стране, где умственно отсталый человек подвергается остракизму, жертвам психиатрических злоупотреблений приходится проживать остаток своих жизней с клеймом позора.
Но до случая с Ларисой Арап не было повода полагать, что карательная психиатрия используется по прямому указанию Кремля. В свете предстоящих в марте 2008 года президентских выборов, на которых Путин надеется протащить в Кремль своего преемника, возникают опасения, что этот эпизод является всего лишь пробным шаром, за которым последуют другие.
«Все готово для широкомасштабных политических репрессий с помощью психиатрии», - считает Любовь Виноградова.
©The Daily Telegraph, UK, 2007